Тайга сначала подступала вплотную к железнодорожной насыпи, поезд будто разваливал ее, но где-то за Новосибирском она отступила к горизонту; и степь с чахлыми деревцами и бесчисленными озерцами поплыла навстречу. Такие пространства без леса Джамиль видел впервые, у него аж дух захватило от этой безбрежности. Горизонт убегал так же быстро, как спешил к нему поезд.

Первые трое суток Джамиль не спрашивал, когда же будет Москва, а потом каждое утро интересовался:

— Тетя Ксеня, а скоро приедем?

— Скоро, скоро, милый, с каждым часом приближаемся...

Проехали Красноярск, Новосибирск, Свердловск. Джамиль каждый раз говорил:

— Неужели Москва еще больше?

-— Больше, милый, больше. Вот приедешь и сам увидишь.

И вот настал день, когда пассажиры с утра засуетились, будто очнулись от спячки. Стали приводить себя п порядок. За семь суток в раскрытые окна влетело столько сажи и пыли, что пассажиры напоминали кочегаров. Связывали узлы, готовили чемоданы. Назывались улицы, станции метро, москвичи говорили об этом городе, как о Живом человеке... Слушая их, Джамиль в душе робел перед встречей с этим огромным городом.

— Ну, хлопец, ни пуха тебе, ни пера! Вот она и Москва твоя! — с материнской лаской сказала проводница Джамилю, когда поезд, замедляя ход, стал подходить

к вокзалу.— Смотри, не суетись. Езжай прямо в институт. Туда ходит, кажись, трамвай «Б». Будь счастлив, сынок...

- Спасибо, тетя Ксеня! Доберусь как-нибудь,— расстерянно улыбаясь, ответил Джамиль. Ярославский вокзал оглушил Джамиля шумом, разноголосьем, людской пестротой и втянул его в свой водоворот. Здесь нельзя было остановиться. Джамиль пытался спросить, где трамвайная остановка, но новьюченные чемоданами и узлами люди лишь кивком головы указывали куда-то вперед и, не сказав ни слова, продолжали движение.

Толпа вынесла его к трамвайной остановке. Шамилев поставил чемодан на асфальт и осмотрелся. Один за другим подходили трамваи, заполнялись пассажирами. Шамилев поставил вопросов возникали в голове паренька. Присев на чемодан,он почувствовал, что за какие-то

Пол часа устал, как за рабочую смену. По спине катился

пот, голова шла кругом, нервы напряжены. Чуть успокоившись, заметил, что среди военных, снующих по площади, много полковников и даже генералов. А в Тайшете за все время он только раз видел генералов, да и то в поезде.

Вот уже зажглись фонари. Тысячи ламп осветили город. «Сколько же энергии они берут?» — подумал Джамиль и вспомнил Петра Петровича, который страшно,ругал каждого, кто зря жег лампочку. «Уж он бы навел подр!» пронеслось в голове Джамиля. И сам он улыбнулся своим мыслям, представив на миг, что было бы,если бы погас в городе свет. Затемненной Москвы он не знал.

Джамиль ждал часов пять, а трамвая, на котором бы он мог добраться до института, все не было. «А вдруг

тетя Ксеня ошиблась?» Он перестал восторгаться вечерней столицей, вдруг почувствовал себя очень маленьким. Перед ним прошли тысячи людей, занятых своими делами, и никто не обратил внимания на паренька в сапогах с отогнутыми голенищами, понуро сидящего на деревянном чемодане. А трамваи, громыхая, искря дугой, все проходили и проходили.

Оглушенный шумом огромного города, усталый Джамиль уже равнодушно взирал на происходящее вокруг. К нему подошел милиционер и строго спросил; что он здесь делает вот уже несколько часов.

— Трамвая жду...-—вяло ответил Шамилев.

— Уже несколько десятков прошло, а ты все сидишь; Ты мне, парень, только мозги не вкручивай. Документы предъяви!

— Честное слово, дядя, мне трамвай «Б» нужен, я приехал учиться...

•— Покажи документ, а там разберемся, какой трамвай тебе нужен. А «букашки» одна за другой идут.

— Какие букашки? Вот паспорт, вызов в институт,

— Ну, трамвай «Б»,-—уже добродушнее ответил милиционер, внимательно разглядывая документы.— Что ж, в порядке. Тебе, сибиряк, действительно нужна «букашка». Кстати, вот она идет.

— Где?

— Что, не. видишь? Фиолетовый и зеленый огоньки наверху. Между ними буква «Б». Видишь?

— И правда. А я-то, дядя, смотрел вниз, где цифры написаны. Видите, у этого трамвая номер 3434...

Милиционер рассмеялся, похлопал Джамиля по плечу:

— Так и до завтра бы трамвая своего не дождался. Это номер вагона, а не номер маршрута. Впервые видишь трамвай, что ли?

— Ага ...

— Ничего. Привыкнешь, Москва, брат; она гостепри-

имна, хотя спервоначалу и пугает. Все будет хорошо. Иди, а то опять скажешь, что «букашки» не ходят.

- Не-е не скажу, дядя, теперь знаю. Спасибо! — Беги-беги, а то время-то позднее...