Призывники прощались с родственниками. Лица их были торжественны, точно ехали они не на войну, а на большой праздник. — Чего плачете? Чай, ненадолго едем!—слышались голоса отъезжающих. Глядя на крепких, здоровых парней, Джамиль, крутившийся с утра тут, авторитетно заявил друзьям: — Они-то уж наклепают Гитлеру! — По первое число! Смотри, какие все!— поддержал Витька. И все же ребята с трудом сдерживали слезы, когда тронулся эшелон и провожающие заголосили на весь перрон. Особенно тяжело стало, когда молча, скудно всплакнули мужики. Хорошо еще, что тут подошел к ним дед Кузя, обнял за плечи и, махая войлочной шляпой в сенной шелухе, наказал: — Смотрите, сынки, возвращайтесь! Поезда шли на восток, там готовились сибирские дивизии. После отъезда первой группы призывников и без того немноголюдный, тихий Тайшет совсем опустел. Сообщения о первых месяцах войны доходили до Тайшета по сводкам Информбюро. Дыхание войны чувствовалось все ощутимей: каждый день кого-нибудь да брали в армию, все больше и чаще женщины и девушки работали в механических мастерских, на конном дворе, на путях... Враг продолжал продвигаться вперед. При встречах люди негромко спрашивали друг друга: «Неужели до Москвы дойдет? Уж больно силен оказался». Слыша такие слова взрослых, ребята готовы были кричать: «Нет, нет, нет!», готовы были хоть сейчас поехать на фронт. Уж они-то остановили бы Гитлера. А что, собрались бы все мальчишки страны Советов (только в одном Тайшете их вон сколько!), вооружились и с криком «ура» — на врага. Тогда никакой Гитлер там, ни Геббельс колченогий не пройдут к Москве. В это твердо верили тайшетские мальчишки. Вот только Гога всегда вступал в спор и портил все планы: — А у них разве нет мальчишек?—неожиданно спрашивал он и улыбался одними губами (они у него начинали дергаться, как у кролика). — Ну есть. — Чего тогда говорите: «Мы бы!» — Зато у них нет ни пионеров, ни комсомольцев. Понял? — горячился Джамиль и никак не мог сообразить, почему Гога не разбирается в таких простых вещах. —- Комсомол, брат, это сила! Сам знаешь. Они всюду успевают! — в поддержку друга говорил Колька. Вообще-то он больше молчит. Это сейчас он что-то разговорился.
|